Однажды я оказалась на станции метро, где не было никого, по крайней мере в одном направление так точно я была одна. Пустынная станция, скажу я вам, вызывает разнообразные ощущения: с одной стороны, появляется жажда приключений и в памяти возникают картинки фантастических фильмов, в которых так любят показывать безлюдные места, где с главным героем обязательно должно произойти что-то пугающее; с другой, чувствуется тоска, грусть и одиночество. Странно, что в большом городе, наводненном тысячами туристов, и с огромным числом проживающих людей, непосредственно, в городе, думаешь об одиночестве. Но, ведь, одиночество — это прежде всего эмоциональное состояние человека и оно никак не связано с наличием рядом другого человека. И поэтому совсем не обязательно оказаться на пустынной станции метро или самому в лесу, достаточно даже оглянуться на улице большого города. Оглянуться на прохожих, всмотреться им в лица и увидеть одиночество и безучастие к окружающим.
Когда-то давно — еще в школьном возрасте — у нас умерла собака и это я обнаружила, выходя из дома в школу. Я это очень ярко запомнила не только потому, что была уже не маленькой и потому что любила нашу собаку, а еще потому что я впервые в жизни шла по улице и плакала и на тот момент меня не волновало, что кто-то может это увидеть — мне просто было безумно грустно. А сейчас я еще думаю о том, что никто из прохожих тогда меня не спросил о причине моих слез. И уверена, что ничего с того времени не поменялось. Мы одиноки. Мы идем каждый в своих мыслях и чаще всего не замечаем лиц и эмоций других. Ну, или не хотим замечать — своих то проблем хватает. Или такой еще вариант: заметили, но не знаем, как реагировать правильно; боимся проявить сочувствие к постороннему; боимся реакции этого постороннего.
Буквально совсем недавно у меня была именно такая ситуация: одна из воспитательниц в садике, в который ходит дочка, выглядела очень расстроенной, глаза ее даже макияж не мог замаскировать — они блестели и отнюдь не радостным блеском, а блеском, который остается от длительных слез. Все это заметно было с первого взгляда, но я постеснялась ее спросить «все ли в порядке» — сразу появились мысли: «удобно ли это?», «не подумает она, что я — чужой ей человек — лезу в ее личную жизнь?»… Я ушла с этими мыслями домой. Когда настало время возвращаться в садик, я все-таки решила спросить и как-то проявить участие что ли. Я волновалась, как-будто должно было решиться что-то глобальное… Услышав мой вопрос и предложение, возможно, чем-либо помочь, ее глаза покраснели и заблестели еще больше. Она объяснила, что умер ее дедушка… ничем тут никто не поможет…увы. Но ей было приятно, о чем она и сказала. Приятно, что кто-то «вылез» из своих мыслей (из своей «скорлупы», в которую так удобно прятаться) и заглянул к ней. В рюкзаке у меня была шоколадка — я ей дала со словами: «Это не поможет, конечно, но все же лучше, чем ничего» — она даже рассмеялась.. и пусть на мгновение, но ее глаза стали чуть веселее… Пусть это не помогло ее горю, но на мгновение она почувствовала, что не одинока в нем…
Но, вот, в чем особенность этого случая: у меня было время подумать и была возможность вернуться и все же спросить. А чаще всего такая возможность нам не предоставляется, чаще всего решение пройти мимо принимается моментально и даже появись желание вернуться, не знаем к кому или куда.
Большой город это не залог веселой, радостной и полной эмоционально близких связей с другими людьми жизни. Это всего лишь большая территория со множеством, проживающих на ней, одиноких людей.